isadora duncan virtual museum
end ` texts `` english ` русский

*

Караван историй -
Несбывшаяся кадриль

Двухэтажный особняк на Пречистенке М. Федина

Стоит на Пречистенке каменный двухэтажный особняк. С ним связано странное переплетение судеб двух необыкновенных женщин, посвятивших жизнь танцу.

На рассвете шестнадцатого мая 1921 года тяжелая дубовая дверь отворилась и на сонную Пречистенку вывалилась веселая актерская компания.

Всю ночь в доме Александры Михайловны Балашовой-Ушковой (после революции хозяевам оставили только спальню размером с небольшой зал и отделенный от нее маленькой гардеробной будуар в стиле Людовика XV) отмечали завершение сезона в Большом.

На закрытии давали балет «Волшебное зеркало», в котором прима Императорских театров Балашова исполняла роль Принцессы. Она по-прежнему, несмотря на смену власти, танцевала заглавные партии, специально для нее в этом сезоне хореограф Александр Горский поставил «Танец Саломеи» на музыку Рихарда Штрауса.

В ту ночь время летело незаметно, и товарищеский ужин затянулся. Ранним утром на безлюдной Пречистенке долго искали извозчиков, шумно рассаживались, обнимались и прощались до осени. Балашова тоже уезжала вместе со всеми. Уверяла, что направляется на вокзал, а оттуда на дачу. Где-то по дороге якобы должна встретиться с мужем. Вынесли багаж, вещей с собой она взяла немного. Друзья желали хорошо провести лето.

Больше в Москве ни балерину, ни ее супруга никто не видел. Скорее всего это было решение Ушкова, имевшего достаточно оснований покинуть страну: в годы красного террора его как классового врага в любой момент могли арестовать. Таинственное исчезновение семейной пары породило множество слухов: мол, бежали они столь поспешно, что прима оставила в тайнике все свои драгоценности.

Александра Михайловна была последней владелицей двухэтажного особняка. Миллионер-чаеторговец и меценат Алексей Ушков после свадьбы, подобно многим в купеческой среде, переписал его на жену.

Когда-то, рассказывал муж Сашеньке, на месте их семейного гнезда стоял дом, который, по преданию, спроектировал знаменитый архитектор Матвей Федорович Казаков. Во время пожара 1812 года он сгорел, и позже здесь построили другой, предназначавшийся для Христиана Лодера. Его лечебница находилась неподалеку. Известность немец приобрел благодаря оригинальному врачебному методу: поутру горожане, мучающиеся разнообразными недугами, приезжали к доктору на прием, выпивали прописанную порцию минеральной воды, а затем совершали длительный моцион.

Прима Большого театра Александра Михайловна Балашова была последней владелицей особняка на Пречистенке из коллекции М. Золотарева

Зеваки постоянно лицезрели «болящих» аристократов, нарезающих круги по парковым дорожкам, и не понимая смысла действа, прозвали их по имени профессора-немца «лодырями». Его метод обогатил русский язык выражением «лодыря гоняют».

Через несколько месяцев после внезапного исчезновения хозяев в балашовских покоях поселилась приглашенная новой властью в Москву «товарищ» Айседора Дункан. Для сорокачетырехлетней американской танцовщицы этот приезд в Россию стал далеко не первым. Она попала сюда еще в конце 1904 года, перед Рождеством, правда не в Москву, а в Санкт-Петербург, и сильно удивлялась, что здесь еще только двенадцатое декабря — русские жили по старому стилю. В свои двадцать семь лет «божественная Айседора», как величали ее поклонники, находилась на вершине славы и недавно в Грюневальде под Берлином открыла хореографическую школу для девочек, о которой мечтала с детства.

С ранних лет Дора Энджела, младшая из четырех детей Джозефа Чарльза Дункана, танцевала как чувствовала, стремясь привнести в классические балетные движения нечто свое — девушку привлекало древнегреческое пластическое искусство. На сцену она выходила в полупрозрачных свободных туниках. Однажды перед выступлением, гласит легенда, Айседора налила себе виски, но бокал выскользнул из рук и содержимое выплеснулось на ее золотую сандалию. Дункан разулась и в тот вечер танцевала босиком. Успех был необычайным. Отныне ее называли «божественной босоножкой».

...Тринадцатого декабря 1904 года предстояло выступление в зале Дворянского собрания. «Не буду даже осматривать его, — писала Айседора, сидя в громадном номере гостиницы «Европейская». — Клянусь, не буду... Если бы я могла заснуть и проснуться только тридцатого...» — в тот день танцовщица возвращалась в Берлин. Она пребывала, как сама это называла, в привычном состоянии безумной влюбленности и после нескольких неудачных романов, казалось, встретила свою судьбу.

Пять дней, проведенных в Петербурге, вместили много событий. Тринадцатого декабря (двадцать шестого по новому стилю) с огромным успехом прошло выступление под музыку Шопена. На следующий день к ней в гостиницу приехала выразить свое восхищение закутанная в соболя Матильда Кшесинская и пригласила вечером в ложу на свой спектакль. Айседора, всегда отрицавшая классический балет, не могла не оценить мастерство примы Мариинского театра. Потом ужинали в ее роскошном дворце.

Миллионер-чаеторговец и меценат Алексей Ушков после свадьбы, подобно многим в купеческой среде, переписал дом на жену и начал его перестраивать из коллекции М. Золотарева

Вскоре такая же история повторилась с Анной Павловой. Дункан оказалась у нее в гостях, куда был приглашен и художник Лев Бакст, вдруг предложивший заокеанской знаменитости погадать по руке. Увидев на ее ладони два креста, он произнес: «Вы добьетесь великой славы, но потеряете двух существ, которых любите больше всего на свете». Дункан опешила: кто же это? Неужели один из них — Гордон Крэг, ее любимый Тэдди, к которому она рвется в Берлин?

К слову, в свои тридцать два года известный британский режиссер-модернист имел уже семерых детей: четверых от жены, с которой расстался и вроде как намеревался разводиться, одного от актрисы Джесс Дорин и двоих от скрипачки Елены Мео, ждавшей от него третьего ребенка.

Айседора об этом знала, в самом начале их отношений Тэдди говорил, что собирается через четыре месяца жениться на скрипачке. Впрочем, ей наверняка не было до этого дела — танцовщица настолько увлеклась, что впервые сама мечтала родить ребенка. Но англичанин хотел, чтобы возлюбленная бросила театр. «Почему бы тебе не оставаться дома и не точить мне карандаши?» — недоумевал Тэдди, и, по словам Дункан, «завязалась отчаянная битва между гением Гордона и моим искусством».

В сентябре 1906 года у них родилась дочь, которую назвали древним ирландским именем Дидре. За полтора года до этого Айседора вместе с Гордоном снова приехала в Петербург на гастроли. Впоследствии она считала, что начало первой русской революции навсегда изменило ее жизнь. Бунтарка на сцене, она с готовностью приняла и идеи построения нового мира. Поэт Андрей Белый, присутствовавший тогда на ее концерте, записал: «Движения Дункан были для нас символом молодой революционной России».

Увы, свободный союз Айседоры и Гордона оказался сложным для обоих, они расстались, и вскоре постановщик, как и собирался, женился на Елене Мео.

...Выпускница Московского хореографического училища девятнадцатилетняя Сашенька Балашова конечно слышала о двадцатидевятилетней заграничной знаменитости, возможно, даже была на каком-то выступлении. Первого августа 1905 года ее уже зачислили в труппу Большого театра. Всего через год девушка дебютировала в шестой картине «Конька-Горбунка» в роли Царь-девицы, а потом практически без репетиций заменила внезапно заболевшую Екатерину Гельцер в ведущей партии «Лебединого озера».

С Михаилом Мордкиным Сашенька Балашова не только танцевала классику, но и выступала с эстрадными номерами РГБИ

Можно сказать, ей везло: по разным причинам из Большого почти одновременно ушли три ведущие балерины — Аделина Джури, Любовь Рославлева и Энрикетта Гримальди — и Балашовой стали доверять главные партии. В 1909 году под руководством Александра Горского она блестяще выступала в Лондоне.

Сашенька представляла собой идеальную балерину русской школы и чем-то напоминала знаменитую Матильду Кшесинскую. В 1911 году на гастролях в Петербурге критики называли ее «дитя московской Терпсихоры». Появился и постоянный партнер Михаил Мордкин: дуэт не только танцевал классику, но и выступал с эстрадными номерами. Например в «Матросском танце» Александра появлялась в тельняшке и брюках-клеш, залихватски «попыхивая» огромной трубкой.

Софья Гиацинтова вспоминала: «Блистательная пара. Она — похожая на пушистого котенка, пухленькая и тоненькая одновременно, точная в движениях, веселая и скромно-обольстительная. А Мордкин — большой художник необычайного темперамента. Его тело напоминало древнегреческие статуи, но было одухотворено пламенем огромного дарования — в движении рассекало воздух...»

Особенно хороша Балашова была в главных партиях «Спящей красавицы», «Тщетной предосторожности», «Арлекинады». Она говорила: «Театр для меня — храм». В этом храме балерина и встретила будущего мужа. Общие знакомые сомневались, смогут ли ужиться вместе столь разные люди: тихий, скромный, будто созданный для семейной жизни Алексей Константинович и целиком преданная своему искусству темпераментная Сашенька. Однако брак — для Ушкова второй — получился счастливым. Он сразу принялся перестраивать свой особняк на Пречистенке «в стилях», как было заведено у богатых москвичей на рубеже нового столетия — создавать достойную оправу молодой супруге. Для ее домашних репетиций появился зеркальный зал. А собственное имя хозяин увековечил в мавританской гостиной, где над камином арабской вязью несколько раз повторяется его фамилия.

Сашенькин свекор Константин Капитонович Ушков помогал Немировичу-Данченко при создании Московского художественного театра. Записавшись первым пайщиком, он сделал взнос в размере четырех тысяч рублей. Ушков-старший вообще обожал искусство и немалую часть огромного состояния тратил на художественно-просветительские цели. Эту традицию впоследствии продолжил и сын.

Приехавший в Россию в начале ХIХ века Христиан Лодер открыл в Москве первую водолечебницу P. Fearn/Alamy Stock Photo/Legion-media

...Жизнь Айседоры тоже переменилась. В 1909 году она встретила Париса Юджина Зингера — сына крупного американского промышленника и изобретателя швейной машинки. «Мой миллионер», или более поэтично — Лоэнгрин, как она его называла, был десятью годами старше, богат и очень импозантен. Он появился в ее грим-уборной, чтобы выразить восхищение и предложить помощь, если вдруг понадобится. Словно угадал, что танцовщица отчаянно нуждается в средствах: она содержала школу из сорока девочек и ноша оказалась неподъемной.

Наследник компании Singer быстро решил проблему — перевез ее учениц на свою виллу в Болье неподалеку от Ниццы. Отпуск Айседора с дочерью провели на его яхте. Маленькая Дидре в белой тунике танцевала на палубе, а ее мать наслаждалась морским путешествием перед очередным визитом в Россию. Зингер ожидал ее возвращения в Париже и там познакомил возлюбленную с Полем Пуаре. Именитый кутюрье одевал ее долгие годы.

Следующие, американские гастроли Дункан решила прервать — некая поклонница заявилась к ней в уборную, возмущаясь, что беременность танцовщицы видна из первого ряда. Зиму они с Парисом провели в Египте, а весной 1910 года, когда родился сын Патрик, перебрались в Болье. Зингер настаивал на женитьбе, однако «босоножка» медлила с ответом. Сколько раз Лоэнгрин повторял: став его супругой, ей не придется зарабатывать на жизнь — подразумевая, что с карьерой придется распрощаться.

Зингер не давил, догадываясь, как трудно любимой на это решиться, и предложил пожить несколько месяцев в Девоншире, где владел замком с целым парком автомобилей. Увы, английской леди из Айседоры не получилось. Ее тяготила монотонная жизнь графства, Париса она видела нечасто — из-за болезни тот перебрался в отдельные покои под присмотр врачей. Чувствуя, что подруга заскучала, предложил репетировать в бальном зале. Дункан пригласила пианиста и с радостью вернулась к занятиям, которые перетекли в короткий, но бурный роман с аккомпаниатором.

Проведя в сонном Девоншире три месяца, танцовщица отчетливо поняла: такая жизнь не по ней. Кроме того, ее Лоэнгрин оказался страшно ревнив. Они не раз расставались, но окончательно порвать с ветреной возлюбленной Парис не мог. Да и дети удерживали — к Дидре он относился как к дочери.

Известность Христиан Лодер приобрел благодаря оригинальному врачебному методу: горожане приезжали к доктору на прием, выпивали прописанную порцию минеральной воды, а затем совершали длительный моцион по его парку Vostock photo

В начале 1913 года Айседора вновь выступала в России. Через несколько месяцев состоялось очередное примирение с Зингером, и казалось, все в ее жизни наладилось: она танцует, в центре французской столицы Зингер строит для нее театр. Но судьбе было угодно, чтобы именно теперь сбылось пророчество Бакста — дети вместе с няней погибли в машине, сорвавшейся с набережной в Сену. Двери заклинило, и все трое оказались в смертельной ловушке. Дидре было шесть с половиной лет, Патрику — всего три. Говорили, когда автомобиль подняли со дна реки, девочка еще дышала, но ее не смогли спасти. Гибель детей «босоножки» потрясла весь Париж.

Дункан, по ее собственным словам, находилась «в смертоподобной спячке», скиталась по европейскому югу и мечтала как о спасении о новом ребенке. Но Парис еще не оправился от потери сына и не готов был к новому отцовству. Вскоре он сообщил, что купил в Бельвю отель с террасой и садом и предлагает Айседоре возродить школу, которую она из-за страшной семейной трагедии совсем забросила. Танцовщица вняла его совету и набрала пятьдесят девочек. Работа помогла отвлечься от грустных мыслей о Дидре и Патрике.

Первого августа 1914 года, в день, когда Германия объявила войну России, Айседора родила мальчика, который был плодом очередного мимолетного романа. Увы, ребенок прожил всего несколько часов. Вскоре вместе с ученицами она покинула объятую пламенем войны Европу. Переправиться в Штаты Дункан помог не кто иной, как ее Лоэнгрин...

Летом 1914 года Мордкин и Сашенька как раз выступали в лондонском театре «Эмпайр». Они срочно прервали гастроли. Английская газета The Sketch от девятнадцатого августа опубликовала сделанную на вокзале фотографию с комментарием: артисты возвращаются домой. Русская балерина Балашова намерена ухаживать за ранеными.

Неизвестно, справилась или нет Александра с ролью сестры милосердия, но когда московское купечество собирало на Пасху 1915 года средства на подарки для пострадавших в боях солдат и офицеров — всего выручили около тридцати пяти тысяч рублей, она не осталась в стороне. В Благородном собрании проводили лотереи и аукционы. Одним из лотов стали балетные туфли Балашовой, проданные за хорошие деньги.

Помещение для будущей школы «товарища Дункан» московские власти подобрали только осенью 1921 года — особняк Балашовой на Пречистенке М. Федина

Тем временем бывший отель в Бельвю, где располагалась школа Дункан, в войну служил сначала госпиталем, а затем центром подготовки американских солдат. После заключения мира вернувшаяся из-за океана хозяйка продала его французскому правительству и купила дом в престижном парижском районе Пасси, оборудовав там студию для занятий.

Стены жилых покоев на рю де ла Помп танцовщица распорядилась затянуть строгим сукном, полы застлала однотонными коврами. Немного стильной мебели и картин завершали образ творческой мастерской. «Посмотрите на мои декорации, — говорила Айседора, указывая на окна. — Эти простые синие занавеси у меня с тех пор, как я впервые начала танцевать. Что касается драгоценностей — в них нет необходимости. Цветок более прекрасен в руках женщины, чем все жемчуга и бриллианты в мире».

В 1921 году она выступала в Лондоне, где семью годами ранее блистала Александра Балашова. Концерт «босоножки» в Театре принца Уэльского посетил Леонид Красин. Встреча эта, как принято говорить, стала судьбоносной.

Советский полпред и по совместительству торгпред в Великобритании зашел к Дункан за кулисы выразить восхищение — особенно его впечатлил «Славянский марш» Чайковского. И тут же принялся зазывать танцовщицу в РСФСР, предложив заключить контракт. Подписывать его Айседора отказалась, считая, что с «товарищами» невозможны такие «буржуазные» отношения. А свои пожелания, по настоянию Красина, выразила в письме к наркому просвещения Луначарскому: «...Хочу танцевать для масс, для рабочих людей. Которым нужно мое искусство и у которых нет денег, чтобы прийти и увидеть меня. И я хочу танцевать для них просто так...»

Анатолий Васильевич ответил телеграммой: «Приезжайте в Москву. Дадим школу и тысячу учеников. Можете воплотить Вашу мечту на высоком уровне». Красин же сообщил, что для тысячи детей власти готовы предоставить дворец в крымской Ливадии. Какое счастье — опять ее школа будет на берегу моря! Дункан ответила, что готова отплыть из Лондона первого июля 1921 года. К этому времени ее отношения с Зингером завершились окончательно.

Для друзей она устроила прощальный прием. Среди приглашенных оказались и русские эмигранты, которые всячески отговаривали танцовщицу от безумной затеи, твердя, что в Стране Советов голод и большевики. Некая мадемуазель Чайковская выразилась более определенно: там «режут четырехлетних детей и развешивают их в мясных лавках». Впрочем, Айседора в эти глупости не верила. Не поверила она и предсказанию модной лондонской гадалки, пообещавшей: не пройдет и года, как мадам выйдет замуж.

Когда-то художник Лев Бакст предложил заокеанской знаменитости погадать по руке. Увидев на ладони Дункан два креста, он произнес: «Вы добьетесь великой славы, но потеряете двух существ, которых любите больше всего на свете». Фото репродукции автопортрета Льва Бакста. 1893 г. Государственный Русский музей www.bridgemanimages.com/Fotodom

В 1913 году Айседора потеряла сына и дочь. Дидре было шесть с половиной лет, Патрику — всего три
Otto/Musee Bourdelle/Roger-Viollet/East News

Свой особняк «босоножка» решила сдавать в аренду. Как сообщал агент, одной из первых на рю де ла Помп явилась богато одетая дама — известная русская балерина госпожа Балашова, которая долго и придирчиво все осматривала. Правда, дом ей в итоге не понравился. (Есть, впрочем, версия, что она все же там жила.)

После революции семья Ушковых потеряла почти все за исключением средств, хранившихся в зарубежных банках. В первые годы эмиграции Александра Михайловна преподавала в парижской театральной школе, выступала в театрах «Фемина», «Гранд-опера», участвовала в благотворительных спектаклях.

Айседора вместе с любимой ученицей Ирмой, которую удочерила, и горничной Жанной прибыли в Москву в воскресенье двадцать четвертого июля 1921 года. На мрачном Николаевском (ныне Ленинградском) вокзале их никто не встретил. Трое суток женщины скитались по гостиницам, питались тем, что привезли с собой, а ночами воевали с крысами и клопами.

Оказалось, Луначарский не воспринял всерьез намерение знаменитости посетить Советскую Россию, и когда ему доложили, что та уже в Москве, сильно удивился. Нарком связался с журналистом Ильей Шнейдером, зная о его тесной связи с балериной Екатериной Гельцер (прима как раз отбыла на длительные гастроли), и попросил временно разместить Дункан у нее.

Походившая на музей квартира, забитая старинной мебелью и антиквариатом, произвела на гостью гнетущее впечатление. Айседора осторожно лавировала между столиками с бесчисленными пастушками и пастушками, пока нечаянно не зацепила шалью и не разбила фарфоровую статуэтку. Она так разозлилась, что в сердцах смахнула на пол еще несколько фигурок. Кухарка Гельцер, и без того страшно переживавшая, что кто-то смеет спать на кровати хозяйки, зарыдала.

Помещение для будущей школы «товарища Дункан» подобрали только осенью — особняк Балашовой на Пречистенке. Для проживания ей выделили спальню Александры Михайловны с будуаром, остальные комнаты пока занимали многочисленные квартиранты и учреждения: Центропленбеж, МУЗО и прочие. Постепенно всех их переселили. Про ливадийский дворец, обещанный Красиным, никто не вспоминал.

Войдя в терракотовый «помпейский» вестибюль с расписным потолком, Айседора увидела четыре массивные колонны и огромные каменные скамьи, спинки которых украшали барельефы нимф и сатиров. Из ниши на американку глядела статуя Венеры. По широкой беломраморной лестнице она поднялась на просторную площадку с колоннами из розового дерева, обильно украшенными золотой лепниной. На стенах висели гобеленовые панно с сюжетами из античной мифологии.

Третьего октября 1921 года судьба свела сорокачетырехлетнюю Айседору с Есениным, в тот день поэту исполнилось двадцать шесть лет. Мгновенно вспыхнул роман. Сергей часто приходил в ушковский особняк
Bettmann Archive/Getty images

Тяжелый балдахин в бывшей хозяйской спальне венчал медный наполеоновский орел. Эти же гордые птицы сидели и на высоких карнизах. Двери украшали медальоны с профилями Бонапарта и Жозефины — Ушков оказался поклонником французского императора. Его символы — статуи, картины, лепнина, оружие — окружали гостью повсюду. Вся эта буржуазная роскошь была ненавистна Дункан, но в отличие от Балашовой выбирать не приходилось. Вспомнив, что та хотела снять ее дом на рю де ла Помп, Айседора со смехом сказала: «Кадриль! Меняемся местами!»

Первым делом она велела убрать балдахин, затем обила стены своим голубым сукном. Паркет застелила гладким сине-зеленым ковром, бронзовую люстру закрыла оранжевой шалью. «Долой Наполеона!» — ликовала новая хозяйка. Когда наступили холода, Айседора попросила сложить в спальне русскую печь. Которая, кстати, страшно дымила...

Третьего октября 1921 года судьба свела сорокачетырехлетнюю Дункан с Есениным, в тот день поэту исполнилось двадцать шесть лет. Мгновенно вспыхнул сумасшедший роман. Сергей часто приходил с компанией в ушковский особняк, читал своей Изадоре стихи, напивался, через переводчика признавался в любви и тут же говорил гадости. Дункан все прощала, часами танцевала для него, выражая свои чувства языком жеста и пластики.

С середины октября начался набор в ее школу. Илья Шнейдер опубликовал в «Рабочей Москве» заметку с примечанием, что предпочтение отдается детям рабочих. Ежедневно в особняк родители приводили около ста пятидесяти девочек, из которых Айседора отбирала будущих учениц.

В четвертую годовщину революции Дунька, как называли ее в Москве, выступала в Большом театре. В тот день американка впервые появилась на сцене, где прежде блистала Александра Балашова. Финальный номер под музыку «Интернационала», когда весь зал встал и пел вместе с «товарищем Дункан», стал триумфом. Затем Ирма вывела на сцену сотню маленьких девочек в красных туниках. Конечно, на концерте присутствовал и Есенин.

Официальное открытие школы состоялось третьего декабря 1921 года. К великому огорчению Айседоры ни о какой тысяче детей речи не шло, только о сорока. А поскольку многие страдали от недоедания, девочек приходилось не только учить, но и обеспечивать им полный пансион. В одном из залов устроили спальню.

Вряд ли Айседора догадывалась, что свое имя исчезнувший хозяин дома Алексей Ушков увековечил в мавританской гостиной над камином М. Федина

Вскоре в доме по ночам стали появляться непрошеные гости, но поймать их не удавалось. Однажды они проникли в спальню, и перепуганные ученицы подняли крик. Все, кто находился в тот момент у Айседоры, в том числе и Есенин с Ильей Шнейдером, кинулись на поиски воров, но наткнулись только на мирно спавшего в кладовой под мраморной лестницей швейцара. Есенин, не разобравшись кто это, хотел приложить беднягу поленом.

Позже выяснилось, что в особняк наведывался бывший управляющий Ушкова. Он искал спрятанные хозяйские драгоценности, в чем и признался при аресте. За деревянной панелью в спальне девочек действительно обнаружили потайную нишу. Увы, пустую.

И месяца не прошло, как Луначарский заявил Айседоре, что правительство более не имеет возможности финансировать ее школу. Впрочем, «товарищу Дункан» не возбраняются платные выступления. Средства от них позволят студии существовать и развиваться. Перед Новым годом «босоножка» дала три аншлаговых концерта в бывшем зале Оперы Зимина (ныне Театр оперетты), на вырученные деньги купила дрова, продукты для учениц и устроила им настоящее Рождество с елкой и маленькими подарками.

А второго мая 1922 года сбылось пророчество лондонской гадалки: в хамовническом ЗАГСе неподалеку от Пречистенки танцовщица — ярая противница брачных уз — вышла замуж за русского поэта. Оба пожелали носить двойную фамилию Дункан-Есенины. Невеста при этом изменила год своего рождения и стала не на восемнадцать лет старше жениха, а всего на девять.

Через несколько дней автомобиль доставил супругов на Ходынское поле, где располагался аэродром имени Троцкого. Они оказались первыми пассажирами новой авиалинии Москва — Кенигсберг. Через день на поезде прибыли в Берлин. Перед тем как покинуть Пречистенку, Сергей написал помадой на высоком зеркале в комнате ушковского особняка: «Я люблю Айседору».

Путешествие по Европе и Америке длилось более года. Школой все это время занималась Ирма. В Германии, Бельгии, Франции и Италии Есенин выступал перед русской диаспорой и имел успех. Но чем дольше находился за границей, тем отчетливее понимал, что он — лишь «приложение» к великой Дункан. Супруги постоянно ссорились, часто со стороны Сергея нарочито и публично. Поэт то и дело впадал в запои, писал другу Анатолию Мариенгофу: «Так хочется мне отсюда, из этой кошмарной Европы, обратно в Россию, к прежнему молодому нашему хулиганству и всему нашему задору...»

Денег на школу по-прежнему катастрофически не хватало, и Айседора не знала, где их взять
Bettmann Archive/Getty images

Деньги Айседоры, на которые шумно и весело жили в Европе, стремительно таяли, но танцовщица не унывала, рассчитывая на гонорары от запланированных концертов в Соединенных Штатах, куда чета отплыла осенью 1922-го. Однако большинство выступлений американские власти, раздраженные тем, что каждый свой выход на сцену Дункан сопровождала пламенной речью в защиту коммунистических идей, отменили.

В начале февраля 1923 года супруги поднялись на борт лайнера «Джордж Вашингтон» и отбыли во Францию. Айседора почти не выходила из каюты: на прощальном ужине в Нью-Йорке муж наградил ее внушительным синяком под глазом. Тем не менее перед отплытием танцовщица заявила газетчикам: «Не нужны мне ваши роскошные отели. Я лучше буду жить в России на черном хлебе и водке... В России у нас свобода... В вашей стране люди не нуждаются в искусстве».

В августе пара вернулась в Москву и почти сразу же распалась. Есенин покинул Пречистенку и вернулся к Галине Бениславской, которую оставил после знакомства с Дункан. «Была страсть, и большая страсть, — говорил он Галине о бывшей возлюбленной. — Целый год это продолжалось, а потом все прошло и ничего не осталось. Боже мой, какой же я был слепой, где были мои глаза!»

Через год Дункан стояла на балконе второго этажа ушковского особняка и наблюдала, как по Пречистенке проходят девочки в красных туниках, ученицы ее летнего лагеря на Воробьевых горах. Они кричали «ура» и танцевали под аккомпанемент «Интернационала». Денег на школу по-прежнему катастрофически не хватало, и Айседора не знала, где их взять. В письме своему секретарю жаловалась: «Управляющий моим домом № 103 по рю де ла Помп никогда не присылает плату, а здесь почти невозможно заработать и сантима».

Двадцать девятого сентября 1924 года состоялось последнее выступление «товарища Дункан» в Большом театре. На следующий день из того же аэропорта имени Троцкого танцовщица навсегда покинула Россию. (Ирма продолжала вести московскую школу и после смерти своей приемной матери, пока в 1929 году не уехала в Америку.)

Дункан оставалось ровно три года жизни, ее мужу — чуть больше года. Узнав о самоубийстве поэта, Айседора направила в парижские газеты письмо: «Известие о трагической смерти Есенина причинило мне глубочайшую боль. У него была молодость, красота, гений. Неудовлетворенный всеми этими дарами, его дерзкий дух стремился к недостижимому, и он желал, чтобы филистимляне пали пред ним ниц. Он уничтожил свое юное и прекрасное тело, но дух его вечно будет жить в душе русского народа и в душе всех, кто любит поэтов. Между Есениным и мной никогда не было никаких ссор, и мы никогда не были разведены. Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием».

Здание на Пречистенке, в котором когда-то кипели нешуточные страсти, постановлением Совнаркома передали Коммунистическому университету трудящихся китайцев — под студенческое общежитие. С конца пятидесятых ушковский особняк принадлежит Главному управлению по обслуживанию дипломатического корпуса М. Федина

Четырнадцатого сентября 1927 года, накинув свой легендарный красный шарф, с которым в России танцевала под «Интернационал», она отправилась в Ниццу на выступление. Когда садилась в открытый «амилькар», сказала водителю: «Я на пути к своей славе!»

Во время движения развевающийся конец легкого шарфа вдруг накрутился на заднее колесо, переломив Айседоре шею и порвав сонную артерию. Ее смерть была мгновенной.

Проститься с Дункан на кладбище Пер-Лашез пришли тысячи людей. Машину, в которой она погибла, впоследствии продали за двести тысяч франков...

Двумя годами раньше в Париже чествовали тридцативосьмилетнюю Александру Балашову по случаю векового юбилея Большого театра. В 1931-м она завершила исполнительскую карьеру и основала собственную хореографическую студию в парижском зале Плейель, где преподавала почти сорок лет.

Одним из хобби Балашовой были столь нелюбимые мятежной Айседорой фарфоровые безделушки. В конце двадцатых в севрском Музее керамики состоялась выставка русского фарфора, на которой Александра Михайловна представила свою коллекцию.

Супруги Ушковы, продолжая семейную благотворительную традицию, пожертвовали древнюю икону Тихвинской Божьей Матери церкви Сергиевского подворья. Они были бездетны. Оба похоронены на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Алексея Константиновича не стало в 1948 году, а его Сашеньки — в 1979-м. Ей было за девяносто.

Здание на Пречистенке, в котором когда-то жила любовь и кипели нешуточные страсти, постановлением Совнаркома передали Коммунистическому университету трудящихся китайцев — под студенческое общежитие. А вместо школы появилась Ансамбль-студия имени Айседоры Дункан, не имеющая, впрочем, собственного помещения — приходилось арендовать для занятий разные залы. Руководила ею Мария Борисова, ученица знаменитой «босоножки». В 1949-м студия закончила свое существование. С конца пятидесятых ушковский особняк принадлежит Главному управлению по обслуживанию дипломатического корпуса.

7дней.ru

24.10.2017

https://mt.7days.ru/blog/43710009338/Nesbyivshayasya-kadril?nr=1
https://7days.ru/caravan/2017/11/nesbyvshayasya-kadril/3.htm

*

http://idvm.webcindario.com ` http://idvm.freevar.com ` http://idvm.chat.ru ` http://idvm.narod.ru `
http://idvm.jimdo.com ` http://idvm.fo.ru ` http://s3s.so/idvm `
http://fb.com/groups/duncanmuseum/ ` http://fb.com/groups/isadoraduncanmuseum/ ` http://vk.com/duncanmuseum `
http://duncan.boxmail.biz `

© open resource

begin ` texts ` home