isadora duncan virtual museum
end ` texts `` english ` русский
Игорь Буккер
Истории любви: босоножка и крестьянский
поэт
Балерины — воздушные создания с голыми плечами в юбках-пачках — были популярны у мужчин на рубеже XIX-XX веков. Не обошло это поветрие стороной и "крестьянского поэта" Сергея Есенина: героиней его романа стала знаменитая американка Айседора Дункан, пообещавшая себе, кстати, никогда не выходить замуж. Пара поженилась, когда ему было 27, а ей 43.
На рубеже XIX и ХХ веков большой популярностью у мужчин пользовались балерины. Девочки из кордебалета и примы становились любовницами великих князей, а Матильда Кшесинская даже угодила в постель к наследнику российского престола. Тяга к красоткам в пачках не исчезла и после революции. От советских наркомов и военачальников не отставали поэты и литераторы, также искавшие себе суженых, вопреки русской пословице, не на огороде, а в хороводе. Впрочем, предшественники гениев Серебряного века тоже были ребята не промах. Пушкин посвящал вдохновенные строки балерине из-за которой стрелялись на дуэли. В одной из таких принял участие его полный тезка Александр Сергеевич Грибоедов, в результате которой пострадала его рука. Правда, гениальный русский поэт и дипломат стрелялся не из-за своей пассии, а в качестве секунданта своего друга.
В минувшем веке эту достохвальную традицию исторически преходящего дворянства подхватил крестьянский сын Серега Есенин. Даровитый поэт отличился только в том, что взял в супруги женщину вдвое старше него и, кроме того, иностранку.
Дора Анджела Дункан, родившаяся в мае 1877 года, своим появлением на свет, казалось, должна была полностью оправдать русскую поговорку насчет детей последнего весеннего месяца, которым предстоит всю жизнь промаяться. Но девочке нравилось порхать, подобно мотыльку, а не печалиться о судьбе несчастной стрекозы из басни Крылова, которая все лето пела, а к зиме приползла голодной. Про дедушку Крылова из России юная Дора скорее всего даже не слышала, но вполне могла знать басни француза Лафонтена или Эзопа, жившего еще до Христа. Во всяком случае, она получила классическое образование, а любовь к искусству, поэзии и литературе унаследовала от своей матери.
Маленькая Дора поражала окружающих своим пристрастием к танцам. Едва научившись ходить, она радостно взмахивала ручонками и пыталась кружиться, как только мама садилась за клавикорды и начинала звучать музыка. Учеба давалась с трудом. Еще бы! Пятилетнюю кроху отдали в школу, накинув два годика, а там с нее требовали как со взрослой девочки. Некоторые исследователи утверждают, что с раннего возраста неукротимый дух Доры вступал в противоречие со строгими правилами и неуклонной дисциплиной. Вполне возможно, что это позднейшие измышления феминисток. Настоящие мужики охотно разделяют пристрастия лесбиянок и диву даются, когда начинают чудаковать суфражистки. Но пока маленькой Доре еще далеко до мировоззрения "синих чулков", которые тогда как раз стали набираться сил, чтобы сокрушить мужской мир.
Дора была увлечена античностью, ее культурой и историей, в десять лет она бросила учебу и вместе со своей сестренкой открыла платную школу танцев. Черпая свое вдохновение в Древней Греции, 12-летняя девочка-подросток влюбилась в красивого юношу. Строчки с вопросом, зачем девушки любят красивых, сложили намного позже смерти Есенина, но проблема как была, так и остается. Два года спустя пылкое пламя погасло. Возлюбленный женился и навсегда уехал из Сан-Франциско. Когда у Айседоры Дункан был далеко не "второй" (числительное из песни Ирины Аллегровой "Все мы бабы — стервы") возлюбленный, она вспоминала: "Я была тогда безумно влюблена и полагаю, что с тех пор никогда не переставала быть безумно влюбленной".
Когда Доре исполнилось 18 лет, Дунканы тоже переехали. В Чикаго была не одна балетная студия, но ни в одной девушке не нравилось. Эллада, продолжая оставаться идеалом, навеяла вольнолюбивые мечты. Девушке было скучно разучивать традиционные балетные па,пахнувшие европейским барокко, и она целиком отдавалась импровизации. По ночам Айседора подрабатывала в ночных заведениях, исполняя эротические танцы. Пуще других завсегдатаев ей аплодировал польский эмигрант, 45-летний художник Иван Мироцкий. Любитель муз втюрился в наивную молодую особу, но девушка в обмен на невинный поцелуй потребовала от стареющего эротомана обязательного условия. Шла ли речь о женитьбе или венчании, но когда уже были поставлены в известность родственники и назначена дата, из Польши пришло печальное известие — у пана Мироцкого уже была панна. Безутешная девчонка, благодаря бога, что не отдалась в припадке страсти блудливому поляку, навсегда зареклась иметь дело с панами — в том смысле, что не выходить за них замуж.
Лишь после того, как бежавшие в Америку евреи создали Голливуд, актеры со всего мира стали стремиться попасть на "фабрику грез". В конце XIX века все было наоборот: провинциальные американцы ездили за славой в старушку Европу. Собранных денег хватило лишь на место в трюме, в котором перевозили скотину. Беда никогда не приходит одна — европейцы балдели от восточных танцев в стиле Маты Хари и ее клонов, и простушке из Нового Света, казалось, уже ничего не светило. Выручила Древняя Греция — благо в Британском музее была неслабая коллекция античных скульптур передающих движение и пластику. В легкой тунике, босая, Айседора запорхала по великосветским салонам и на сцене.
Рождение "босоножки" оказалось делом случая. Суеверные актеры и актрисы придерживаются всяческих примет, носят амулеты и прочее. Каждый раз перед выходом Айседора выпивала бокал вина или шампанского. Однажды она пролила спиртное на свои псевдогреческие сандалии, которые не только заблагоухали дионисийскими дарами, но и начали ужасно скользить, то и дело грозя вывихнуть танцовщице лодыжку. Пришлось их снять. Публика на ура приняла нововведение и с тех пор требовала являться пред ней исключительно босиком.
Можно сказать, что самой главной любовью жизни выдающейся танцовщицы Айседоры Дункан был талантливейший русский поэт Сергей Есенин. В сказанном будет столько же правды, скольку и в противоположном утверждении. Известный актер МХАТа Иван Москвин вспоминал, что Айседора пыталась соблазнить режиссера Станиславского, а тот, не желая рассориться с Дункан, всегда приходил на репетиции в сопровождении своей жены.
В 1921 году наркомпрос (народный комиссар просвещения) Анатолий Луначарский официально пригласил Айседору Дункан в Москву, чтобы знаменитость (революционеры любят VIP-людей не меньше, чем буржуа) открыть школу танцев. Знакомые перед поездкой стращают танцовщицу, пугая ее групповым изнасилованием прямо на границе с Совдепией или голодной смертью в столице нового государства. Некая гадалка предсказала Дункан, что в СССР она выйдет замуж. "Божественная босоножка" откровенно расхохоталась: уж скорее похотливые пограничники или костлявая рука голода — она дала себе зарок никогда не выходить замуж. Баста!
В столицу страны большевиков Дункан прибыла в белом атласном жилете с красным кантом и кожаной куртке. Модный прикид тотчас же обрел бешеную популярность среди московских эллочек-людоедочек. "Захваченная коммунистической идеологией, Айседора Дункан приехала в Москву, — вспоминал художник Юрий Анненков. — Малиноволосая, беспутная и печальная, чистая в мыслях, великодушная сердцем, осмеянная и загрязненная кутилами всех частей света и прозванная "Дунькой", в Москве она открыла школу пластики для пролетарских детей". Ее поселили на Пречистинке в особняке балерины Александры Балашовой — по совпадению, эмигрантка Балашова поселилась в Париже на Rue de la Pompe в бывшем особняке Дункан. Такой "обмен" с балериной танцовщица назвала "кадрилью".
Русской рулеткой следовало бы назвать ее страсть к Сереже. Точно известно лишь место знакомства знаменитостей в особняке на Пречистинке, куда Есенин перебрался через несколько дней после их первой встречи, а обстоятельства и подробности — покрыты мраком. У парня из рязанской деревни Константиново уже был опыт знакомства с великосветскими барышнями. Одна из них стала прообразом Анны Снегиной в одноименной поэме. Но тут не положение на социальной лестнице, не отрыжка кастовой системы "барыня и холоп". Прежде всего — возраст. Ей 43, ему — 27. Общение через переводчика. Она любит в нем скорее сына, а он в ней — ее известность и славу.
Три счастливых года в России, как продолжали называть СССР за рубежом, словно походя добавляя прилагательные "новая", "молодая" или даже "советская", прожила здесь Дункан со своим Сережей. Многочисленные собутыльники Есенина, кормившиеся со стола его жены, не жалея ни его чувств, ни чести сочиняли похабные вирши о своих благодетелях. Из приличных можно привести лишь одно: "Куда Есенина понес аэроплан? В Афины древние, к развалинам Дункан".
У настоящего поэта получалось намного лучше: "И какую-то женщину сорока с лишним лет называл скверной девочкой и своею милою". По крайней мере в течение года со стороны поэта была страсть, любовь, эрос, похоть, влечение. Потом огонь стал угасать. Весной 1922 года они поженились, чтобы вместе выехать за границу. В браке оба взяли одну фамилию: Есенин-Дункан. В брачном свидетельстве Айседора кокетливо уменьшила свой возраст. Ох, уж эти гадалки! Накаркала, старая ведьма! Ценившая выше всего свою волю танцовщица отдала руку и сердцу взбалмошному русскому парню, поэту от Бога, который колотил ее и давал наслаждение.
В Германии процедуру бракосочетания, а не таинства брака, пришлось повторить заново. Советская паспортина (выражение Маяковского), равно как и прочие документы, не признавались на Западе. Зарубежный вояж сопровождался скандалами. Во Франции и США Серегу Есенина воспринимали всего-лишь как молодого мужа знаменитой Дункан. Местная самогонка — виски — помогала скоротать вечерок. Муть, пьяные скандалы и дебош. Впрочем, это французское словечко из протокола парижских ажанов. Не помня себя, где — в Париже еще или в Америке уже — Есенин рвался на родину.
"Изидора прекраснейшая женщина, но врет не хуже Ваньки, — писал в письме Есенин. — Все ее банки и замки, о которых она нам пела в России, — вздор. Сидим без копеечки…". Нам нет нужды подозревать великого русского поэта в корысти. Нам бы такие таланты, как у Есенина и Дункан. Однако сермяжная правда в признании рязанского пацана заключалась в констатации простого факта — Дункан лишилась былой популярности. Богема от искусства не очень сильно отличается от массы людей своей предсказуемостью и пристрастностью, называемой вкусовщиной. Когда "быдло", с точки зрения эстетов, кого-то "оценит", то это будет "богемой", или "избранными" предано проклятию. Тоже самое произошло и с Айседорой Дункан. Еще вчера она со своим мнимым большевизмом была в фаворе, а сегодня наступили иные времена.
Оставалось вернуться на родину мужа, который матерился, пил сам и поил за ее счет друзей, а они платили самой звонкой монетой — распространяли гнусные слухи об этой недюжинной парочке. Сережа остается в Москве, Айседора едет на гастроли. В Ялте она получает телеграмму: "Я люблю другую. Женат. Счастлив. Есенин". Дункан снова в Париже. Ее возлюбленный (она не может без мужчин, особенно молодых) — русский пианист Виктор Серов. С ним она делится сокровенным. Узнав о самоубийстве Есенина, Айседора сказала: "Между мной и Есениным никогда не было ссор. Я оплакиваю его смерть с болью и отчаяньем".
25.08.2012
http://www.pravda.ru/society/fashion/25-08-2012/1126035-esenin_duncan-0/
*
http://idvm.eu5.org ` http://idvm.host22.com ` http://idvm.chat.ru ` http://idvm.narod.ru
http://idvm.ru.tf ` http://idvm.ya.ru ` http://duncanmuseum.ru.tf
http://duncan.boxmail.biz ` http://r812.eu5.org
© open resource