«И жизнь, и бессмертие»/ Пер. с англ. А.Дармодехиной// «Огонек» – 1995. - № 40. – С.65-68
Есенин дебоширил в Америке
Британский литературовед Гордон Маквей, написавший книги «Сергей Есенин: Жизнь» и «Изадора и Есенин», прослыл на Западе самым скандальным и одновременно самым правдивым биографом поэта. Во фрагменте, который мы публикуем, идет речь о путешествии Есенина с Айседорой Дункан (в книге именуемой Изадорой) во время ее гастролей в США в 1922-1923 году
Поведение Есенина в первые месяцы 1923 года, конечно, подтверждало определение Изадоры «шальной как ветер». Однажды, где-то в конце января, он сделал несколько бестактных замечаний с примесью антисемитизма на собрании русско-еврейских поэтов в Нью-Йорке. Хотя и существуют разночтения по поводу того, что в действительности случилось, Есенин, очевидно, неоднократно произнес слово «жид», чем вызвал скандал. Скорее всего, он был пьян, ударил Изадору, и его пришлось увести силой. На вечеринке у Мани Лейба в Бронксе как Есенин, так и Изадора выпили приличное количество запретного спиртного, и поэт декламировал вступительный диалог из своей пьесы «Страна негодяев», произнося слово «жид» (а не «еврей», как в опубликованных текстах).
Эпизод этот широко обсуждался (правда, не в Советском Союзе). Есенин, несомненно, был склонен к антисемитским выпадам, особенно в пьяном виде, но он не был убежденным антисемитом в отношениях с отдельными людьми. Его бывшая жена, Зинаида Райх, и его лучший друг Мариенгоф были еврейского происхождения; и в письме к Мариенгофу от 12 ноября 1922 года он упоминает, что приехавшие в Америку евреи были лучше других знакомы с его поэзией: «По-видимому, евреи самые лучшие ценители искусства...»
Лейб (Леон, Леонид) Файнберг, который присутствовал при инциденте у Мани Лейба, много лет спустя говорил: «Нет, Есенин не был антисемитом в глубоко укоренившемся «философском» смысле, пользуясь вашей терминологией. Он был больной, запутавшийся гений. Как-то он провозгласил всемирную любовь к евреям и еврейским друзьям. На следующий день он назвал тех же друзей «грязными евреями». Но то был не антисемитизм, а выходки больного воображения».
В связи с этим происшествием у Мани Лейба и другими подобными событиями в некоторых мемуарах на Западе возникло предположение, что у Есенина была эпилепсия. Вениамин Левин описывает, что вскоре после эпизода у Мани Лейба он зашел к Изадоре и Сергею в отель. Поэт был болен, лежал в постели:
«Есенин был немножко бледней обычного и очень учтив со мной и деликатен и рассказал, что с ним произошел эпилептический припадок. Я никогда прежде не слышал об этом. Теперь он рассказал, что это у него наследственное, от деда. Деда однажды пороли на конюшне, и с ним приключилась падучая, которая передалась внуку...»
Знакомые поэта по-разному относились к его предполагаемой болезни. Лейб Файнберг считал: «Да, Есенин был эпилептиком. Я был свидетелем нескольких эпилептических приступов в Москве, Берлине и Нью-Йорке». Лев Повицкий утверждал: «Да, Есенин был болен», но позднее объяснял, что имел в виду шизофрению, а не эпилепсию. Для Авраама Ярмолинского вопрос оставался открытым: «Он мог притворяться, что страдает заболеванием, чтобы объяснить им свое поведение, а ореол «священной болезни» ему, возможно, льстил». Рюрик Ивнев полностью отвергал эту идею: «То, что писали американские газеты о поездке Есенина в США, — сущий вздор. Есенин никогда не был эпилептиком, и никакого намека на эту болезнь у него не было».
Александр Кусиков также полностью отвергал предположение, будто Есенин был эпилептиком. Николай Стор высказался однозначно: «Вызвал у меня улыбку Ваш вопрос об эпилепсии С. Есенина. Поверьте мне, С. Есенин был абсолютно здоров, никаких припадков у него не было — никогда!»
Более того, представляется, что Есенин не был совсем вне себя во время инцидента у Мани Лейба. В. Левин утверждает в своих воспоминаниях, что вскоре после скандала Есенин сделал следующую надпись на книге еврейскому поэту: «Дорогому другу — жиду Мани Лейбу». Есенин затем многозначительно посмотрел на Мани Лейба и сказал: «Ты меня бил». Левин замечает: «Значит, он помнил события в Бронксе».
Ближе к концу поездки по Америке Макс Мерц, директор школы в Зальцбурге, встретился с Изадорой в Нью-Йорке:
«Я встретился с ней на квартире общего друга; она скрывалась там от свирепого мужа, который безобразно обращался с ней. Она была смертельно подавлена, как загнанный зверь. Я пожурил ее и сказал, что она не должна больше подвергать себя такому недос-тойному отношению, но она отвечала мне с характерной мягкой улыбкой: «Знаете, Есенин ведь мужик, а русские мужики имеют привычку напиваться по субботам и бить жен!» И затем она тут же пропела хвалу поэтической гениальности мужа, в которой она была вполне справедливо убеждена».
Вскоре после скандала у Мани Лейба Изадора и Есенин навсегда покинули Соединенные Штаты.
http://perfilov.narod.ru/ser_poetry/esenin/i_jizn.htm
..texts
http://idvm.narod.ru
http://troul.narod.ru/center.htm
..index